Красное и чёрное[часть 3] - Lilian kls

— Знаешь, Лили, у меня нюх обострён лучше всех вас, — лукавил Ремус, — и понять, что Дамблдор ведёт свою двойную игру, не составляет труда. Почему бы вам с малышом не уехать из страны?

— А к чему это? Они будут в полной безопасности под заклинанием доверия, — хмыкнул Поттер. — Пусть Он не думает, что мы сдались.

— Этому тебя тоже научил Дамблдор.

Вдруг Джеймс прищурился, пристально заглянув в глаза оборотню.

— А что ты имеешь против него? Я знаю, что иногда он ведёт себя странно и заставляет других плясать под свою дудку, но он всегда делает это во благо. Мы сами не понимаем, что для нас лучше. А он мыслит глобально.

— Да, и во благо всего магического общества подставляет твою семью под удар. Думаешь, я не знаю, кто рассказал обо всём этом Тёмному Лорду? Снейп! Но это не всё, — быстро добавил Люпин, пресекая ахи и вздохи по поводу предательства слизеринца. — Дамблдор завербовал Снейпа шпионом. И теперь тот поставляет ложные сведения Темному лорду. То, что на руку Ордену Феникса. А значит, на руку Дамблдору. Почему же тогда он позволил Снейпу рассказать Волдеморту о пророчестве? Заметьте, это случилось ещё тогда, когда никто не знал, что у тебя, Лили, в июле родится Гарри.

Дамблдор знал, но Джеймс не мог осветить эту информацию, данный Дамблдору обет не позволял ему это сделать. Да он и не хотел, движимый идеей защитить своего родного сына. И если бы Джеймс был в состоянии трезво оценивать слова Ремуса, он бы согласился с ним, но с недавних пор каждое слово оборотня воспринималось им в штыки.

— А что это ты так обеляешь Снейпа?! Он трус и подлый Пожиратель Смерти. Может, ты тоже работаешь на Волдеморта? У него в слугах много таких как ты!

— Парни! Парни, хватит! Прекратите!

Сириус разнимал бросившихся в драку друзей, Гарри заплакал, Лили унесла его в детскую, устав успокаивать не на шутку разошедшихся мужчин, а Питер обхватил голову руками, облокотившись на стол. Сегодня последний должен был стать предателем.

Ремус с содроганием вспомнил то, что произошло спустя неделю. Лили погибла, её муж тоже, Сириус попал за решётку, Питер, как он думал, был убит, Гарри отдали маггловским родственникам Лили. А сам он ничего не мог поделать. С этого дня у него наступила полоса невезения, словно кто — то закрывал перед ним все двери. Он не мог найти ни нормального жилья, ни устроиться на работу. Каждый работодатель, который узнавал его имя, сразу отказывал ему в должности.

Не сложно было догадаться, кто за всем этим стоит. Тот, кто требовал от Ремуса, чтобы он покинул страну ещё до первого падения Тёмного лорда — Альбус Дамблдор. Ведь тогда он мог добиться того, чтобы тайну доверили ему, а теперь, если бы Ремус хорошо устроился в жизни, он мог забрать Гарри, и Дамблдор не имел бы над ребёнком больше власти. Этого мудрый маг не хотел.

Ведь он самолично добивался того, чтобы избранный стал одинок, чтобы некому было о нём позаботиться, и ребёнок оказался бы в его руках, а уж директор Хогвартса, приложив косвенные усилия, воспитал бы из него героя. Пророчества пророчествами, но люди сами составляют свою историю. И, если в основной своей массе люди живут случаем, то самый светлый маг столетия будет направлять их. Во благо всего магического мира. Невилл, вопреки ожиданиям, родился слабеньким. Его магическая аура была тусклой и болезненной. А вот Гарри оказался довольно сильным магически. Вот что значит свежая кровь. Больше в Англии не родилось в нужный день младенцев, подходящих к пророчеству, что очень радовало Альбуса Дамблдора.

Теперь же Рем обрёл всё. Судьба снова подарила ему друзей, возлюбленную, даже Лили вернулась. И Люпин был искренне счастлив за неё, но в одночасье всё рухнуло. Нимфадора, должно быть, заметила, как дрожали его пальцы, когда он мучительно придумывал, как спасти друзей, как потемнели его глаза, когда он услышал, что Лили теперь такая же, как он, как самоотверженно он отдал своё зелье ей и ушёл в лес. Одно радовало его во всём этом, что он не сможет увидеть её превращения. Теперь между ними была такая связь, которую не разорвёшь ничем. Она всегда понимала его и поддерживала, теперь они понимают друг друга без слов. Тёмная мечта овладела им на мгновение, но он смог остановить эти мысли. Теперь он любит Нимфадору, но Лили навсегда останется в его сердце.

Когда бледный свет луны окрасил верхушки деревьев в серебристую краску, Ремус внутренне сжался, ощущая, как с приближением лунного света, его тело горит всё сильнее. Опомнившись, он снял одежду, бросив её на траву, надеясь вернуться утром не в лохмотьях и впервые в своей жизни принимал лунный свет без боязни, а со священным согласием, склонив голову в жертвенном поклоне, думая о том, что в эту же минуту что — то подобное происходит с Лили.

Лили успела поспать не больше часа. В желудке приятной тяжестью лежала овсянка, приготовленная домовым эльфом. Северус уже не выглядел таким бледным и тоже невольно задремал после долгожданной горячей пищи, обнимая своё сокровище. Это всегда происходит неожиданно, сколько его не жди. В окно заглянула луна, и бледный луч медленно подбирался к кровати, когда Лили проснулась, ощутив себя, как в лихорадке. Всё тело пылало жаром и становилось всё горячее. Она поднялась и задёрнула шторы, ненароком разбудив любимого.

Проснувшись, Северус не сразу понял, что происходит, а когда осознал, поднялся следом и прижал к груди свою любимую, которую трясло от сильнейшего озноба. Заглянув жене в глаза, он не узнал их, это были на половину волчьи глаза, с золотым отливом, и лишь где — то в глубине виднелась родная, незабываемая зелень.

— Я… я не могу дышать… — прохрипела она и вдруг закричала, словно её режут изнутри.

Вместо зубов росли гладкие белые волчьи клыки, что доставляло ей нестерпимую боль. Она взглянула на свои руки и не поверила глазам, они покрывались мягкой серебристой шерстью, а из пальцев стремительно росли длинные сильные когти. Всё её тело стремительно менялось, и каждое изменение приносило жгучую боль. Через несколько минут Северус обнимал молодую испуганную волчицу. Вопреки собственным ожиданиям, он не почувствовал ни ужаса, ни отвращения, а лишь щемящую нежность, когда, поскуливая после такой боли, она уткнулась мордой в его рукав.

— Любимая моя, всё хорошо, — он, тепло обняв, зверя, поглаживал её по спине. Мягкая шерсть серебрилась в тусклом свете полумрака комнаты и была удивительно приятной наощупь, — я с тобой. Всё пройдёт, потерпи немного.

Северус уложил волка на кровать и лёг рядом, обнимая волчицу. Зверь прижался к нему, как ручной, тяжело и тревожно дыша. Лили так хотелось сказать мужу ласковое слово, высказать, как она любит его, но из пасти вырывалось только тихое рычание. Северус прикрыл глаза, и даже тёмная сущность оборотня не смогла скрыть от него приятное родное тепло его Лили.

Волчица положила морду ему на плечо и закрыла лапами глаза. Ей хотелось плакать.

Глава 11. Крестражи

Драко неожиданно проснулся от какого — то шума снаружи. Волчий вой заставил его вздрогнуть. Подросток удивился, он не помнил, чтобы запирал дверь, но дверь была плотно заперта, будто кто — то позаботился о нём. Метнувшись к окну, его сердце пропустило удар, он увидел в темноте силуэт оборотня в лунном свете. Драко достал палочку и с помощью неё узнал, который час. До рассвета оставалось меньше часа, но и это время нужно было пережить. Старая полуразрушенная хижина была вся в дырах насквозь, сквозняк завывал в дырявой крыше, куда уже залетали на ночлег стаи летучих мышей.

Мальчишка слышал, что запах дыма может перебить запах человеческой плоти и крови вампира, которая привлекала оборотней ещё сильнее человеческой, и стал бросать в огонь всё, что могло гореть и создавать больше дыма. Кровать вместе с матрацем сгорели первые.

И весь в копоти и саже на рассвете, когда луна скрылась за горизонтом, Драко смог выйти на двор небольшого заброшенного домика, в каком в прошлом веке жили лесничие. В предрассветном тумане показался человеческий силуэт.

— Простите, я напугал Вас? С Вами всё хорошо? — к нему подошёл смутно знакомый мужчина. — Драко? Что ты здесь делаешь? Это я, Ремус Люпин. Не помнишь меня?

Люпин был крайне удивлён, увидев хорошего друга Гарри так далеко от дома в заброшенной хижине в лесу.

Драко напряг память.

— Вы были в доме Снейпов? Когда Гарри приглашал нас на «второе Рождество»?

— Да, Драко. Значит, я не обознался. Так что ты здесь делаешь?

Юный слизеринец покачал головой, склонив её.

— Всё очень сложно, мистер Люпин, — неожиданно на него обрушились воспоминания, — Гарри больше нет, — упавшим голосом произнёс он, — профессора Снейпа, видимо, тоже, мама… — тут его голос дрогнул, — мама пыталась спасти их и её убили.

— Гарри жив, Драко. И профессор Снейп тоже, — ответил Ремус, нахмурившись, — они дома. Мне очень жаль, Драко, твою маму. Я знал её, когда она ещё была принцессой Слизерина, — оборотень был искренне расстроен. — Хочешь к нам? — он не успел осознать, почему он это сказал.